«Самоубийству» Кравченко исполнилось три года

Ровно три года назад не стало главного «силовика» режима Леонида Кучмы – министра внутренних дел, председателя Государственного налогового комитета и Таможенного комитета. Уголовное дело о его трагической гибели во дворе собственного дома стало таким же предметом политических спекуляций, как и расследование исчезновения Георгия Гонгадзе, по которому он так и не успел дать показания в Генпокуратуре в то злосчастное утро. 

Бывший многолетний первый заместитель Кравченко в МВД и ГНА, генерал-полковник милиции Николай Джига не верит в официальную версию о «самоубийстве» своего начальника, как и в подлинность его предсмертной записки. Воспоминания о событиях конца 2004 – начала 2005 гг. и свое видение обстоятельств гибели Кравченко он изложил в сегодняшнем интервью газете «Сегодня».

27 декабря 2004 года друзья сообщили мне о гибели Георгия Кирпы. Сначала — будто у него остановилось сердце, потом — что было пулевое ранение. Я позвонил Юрию Федоровичу. Он вскрикнул: «Как погиб?!.» Я сказал о пулевом... Для него это был удар... «Держись от этой власти подальше, прошу тебя, никуда не лезь...» — такими были его слова. На той ноте и закончили разговор. Через некоторое время он позвонил сам и предупредил, что приедет ко мне в село. Его привез водитель Павел. Накрыли стол, посидели немного — мы с сыном, Кравченко, Паша... Юрий Федорович был грустный. И вдруг говорит мне: «А принесешь на мою могилу цветы?» Водитель ему: «Ну, что вы такое говорите?» А Кравченко в ответ: «Следующим после Кирпы буду я...»

Получается, да... Мы пытались его от печальных мыслей отвлечь. Но он попросил Пашу принести из машины диск с песнями Владимира Засухина, с которым дружил. Там была одна душевная, о постовом (как я понимаю, она вообще была о Кравченко написана). Генерал ушел в отставку, идет по улице, встречает постового милиционера и говорит ему, мол, я теперь отставной, был ментом и не жалею ни о чем... Короче, слова, мелодия трогают... Юрий Федорович слушал, слушал, и я увидел в его глазах слезы...

Ничего. Но что-то его явно мучило. Думаю, предчувствие какое-то нехорошее. Это было 27-го, днем позже я улетел в Израиль. И позвонил ему оттуда. Он попросил купить крестик и освятить его.

Конечно. Прямо по пути из аэропорта и завез. Он сразу же надел этот крестик с цепочкой.

На Крещение, 19 января 2005-го. На Трухановом острове окунались в Днепр. Был Леонид Буряк, еще кто-то. Окунулись, погрелись в парилке, посидели немного и разъехались...

По-разному. Бывал веселым, шутил, пел, а бывало... Он ведь был очень эмоционален, все близко к сердцу принимал. И мне, например, говорил такое: «Я офицер. Если они думают, что меня арестуют, то ошибаются. Они никогда меня не возьмут. Я не сдамся. Чтобы я сидел? Чтобы меня закрыли?..»

Задавал ему встречные вопросы: «За что же вас закрывать? В чем вас обвиняют? Вы же ни в чем не виноваты». Он горячился: «Ты что, не понимаешь, что это политика?.. Найдут каких-нибудь отморозков, готовых что-то сказать против меня, и все...»

Если оно это утверждает, то почему не возбудили уголовное дело по доведению до самоубийства? Пусть никого бы не привлекли к ответственности за то, что его унижали, оскорбляли, цинично, через СМИ, вызывали на допрос, но хотя бы установили круг этих людей, которые делали все, чтобы посеять в человеке страх, сформировать негативное общественное мнение. А эти обстоятельства вообще мало исследовали...

Если бы прокуратура работала не по указаниям, а руководствовалась законом и только им, она бы так узко не расследовала это дело. Нужно было всесторонне вникнуть в причины, которые привели к подобному финалу, изучить, какая обстановка была в государстве, что послужило мотивами людей, так активно обвинявших и достававших Кравченко. Этого сделано не было.

Вернемся к тому, с чего начали. Кравченко предвидел, что его ждет то же, что и Кирпу. Стало быть, не верил в суицид?

Существуют различные способы совершения преступлений. Есть очень изощренные, подготовленные так, что и не подумаешь, что произошло убийство, — настолько оно профессионально исполнено и замаскировано, скажем, под самоубийство. Посему я стараюсь сдержанно говорить о том, что случилось не только с Кравченко, а и с Кирпой, Кушнаревым...

Да нет. Помните, у Расула Гамзатова: «Но в мире следствий и причин, спускаясь в тайные глубины, не смог добраться ни один до истины, до сердцевины». Так и тут — до истины и сердцевины не дошли. Или не захотели дойти.

Фамилии упомянутых вами людей по странному совпадению начинаются одинаково — на букву «К»?

А ведь действительно... Но я над этим как-то не задумывался...