Операция по задержанию и доставке из Украины в Москву Леонида Развозжаева была согласована на всех уровнях. Такое мнение высказал заявил член Московской Хельсинкской группы Валерий Борщев, передает
РИА «Новости».
«Операция была разработана, согласована и с украинской стороной, руководили ей, конечно, из Москвы», - сказал Борщёв.
По его словам, Следственный комитет располагает информацией о том, кто доставил Развозжаева в Москву. «Они знают, кто эти люди»,- сказал Борщёв.
Борщев также рассказал о том, как Развозжаева везли из Украину в Москву.
«Его затолкнули в микроавтобус, связали ноги скотчем, наручники на руки надели и цепью связали ноги. А между наручниками и цепью на ногах соединили еще цепью, такие кандалы в фильмах показывают»,- сказал правозащитник.
«Это пыточный прием. Сам он говорит, что это делали профессионалы: наручники надевали не на голое тело, чтобы не было следов», - сказал Борщёв.
Правозащитник добавил, что после этого Развозжаев был перевезен в Брянскую область в подвал дома.
«Там буквально два с половиной дня шел пыточный процесс, но это были психологические пытки»,- сказал Борщев.
«Они отрабатывали текст, который он должен подписать, это сопровождалось угрозами: «мы знаем все про твоих детей, и дети будут мертвы, и жена», - рассказал Борщев.
«Эти дни его еще не кормили и не пускали в туалет»,- добавил он.
Борщев добавил, что после написания явки с повинной в воскресенье Развозжаева доставили в Москву, дали телефон следователя, ведущего уголовное дело, и отвезли в СК РФ.
Борщев также заявил, что Развозжаев хочет опровергнуть явку с повинной.
По словам зампредседателя ОНК Любови Волковой, Развозжаев в ходе вчерашней встречи был в заторможенном состоянии.
«Я сразу заметила, что он был в заторможенном состоянии. Я спросила его (об этом), но он не стал говорить, рядом стояли сотрудники (учреждения)», - сказала Волкова.
«Когда с нами разговаривали, он прилагал какое-то усилие воли, и черты его лица, мимика не была живой - она была какая-то скованная. Поэтому мы полагаем, что к нему какие-то средства применялись. Хотя он все говорил правильно, но терялся, говорил замедленно, скованно. Он говорил: «Я боюсь, что придут опять эти, и опять будут надо мной издеваться», - рассказала Дубикова.
