Реквием по ГКЧП

21 августа 1991-го, 16 лет назад, мир узнал о поражении «Государственного комитета по чрезвычайному положению», больше известного в истории как ГКЧП. Его создало руководство КПСС и советской армии, с целью спасения умирающего Советского государства и прекращения «парада суверенитетов» союзных республик. Попытка путча провалилась и члены «Комитета» были арестованы.

Все, кому едва за тридцать помнят события тех исторических дней. RUpor предлагает своим читателям познакомится с одной из точек зрения на последние дни советской власти в Украине. О том, что происходило 19-21 августа 1991 года в центре украинского национального возрождения, в Львове, и в целом по Украине, каким образом оказался невозможным «силовой сценарий» рассказал в своем интервью один из непосредственных участников сопротивления ГКЧП в Украине, на то время – первый заместитель председателя Львовского областного совета Иван Гель.

Если говорить в целом об обществе, то крайне негативной. Тем более, в то время общество было очень активным: на 19 августа 1991 года еще не завершились революционные процессы, не было создано украинского государства, за него нужно было бороться. В то же время многие люди из тогдашних провластных структур были растеряны и напуганы ситуацией, которая сложилась.

Большинство все-таки не верило, что ГКЧП проиграет. История свидетельствовала, что когда происходил мятеж – то ли большевистский, то ли брежневский, или хрущевский – то он увенчивался успехом. А здесь – ГКЧП, который якобы получил всю полноту власти.

Тогда мы сразу написали обращение к жителям Львовщины и украинскому народу. Потом я зачитал его на Львовском телевидении. Правда, нам пытались помешать это сделать. На Львовском ТВ работал такой себе Борис Шайдецкий – человек партийный, член областного бюро и, очевидно, агент КГБ. Он не хотел нас пропускать. Представляете, на телевидение не пропускали первого заместителя председателя областного совета! Пустили только тогда, когда поступила соответствующая команда из Киева.

В целом же во Львове правил бал командующий военного округа Прикарпатья, который хотел поставить нас перед фактом: Львовом будет руководить не мэр и не областной совет, а комендант города, которого он назначил. Мы же заявили, что ни одной другой власти, кроме законно избранной народом, не признаем, и не будем признавать, а попытку захватить власть в городе будем расценивать как попытку узурпации. Такие переговоры длились на протяжении всего дня 19 августа. В то же время мы начали формировать систему сопротивления: на предприятиях организовали бригады, которые в случае опасности подали бы сигналы тревоги с помощью гудков. Хотя во Львове все было достаточно тихо, мы ожидали, что в любую минуту в наш город введут военную технику.

Так, мы не отбрасывали его. Тот же комендант мог объявить чрезвычайное состояние и начать вовлечение государственных структур, тем более, что милиция, КГБ, прокуратура, суды подчинялись не нам, а обкому партии. К счастью, удавалось опережать их действия.

Не имея особенных средств связи, мы договорились, что машины «скорой помощи», которые радиофицированы, должны были ездить ночью по городу и отслеживать ситуацию, смотреть, не передвигаются ли по городу танки. В случае чего сразу должны были предупредить нас. Кроме того, расставили машины с цементными блоками, чтобы при необходимости перекрыть дорогу в областной совет. Мы понимали, что не сможем остановить этим спецназ и военную технику, но хотели, чтобы люди почувствовали: мы не планируем сдаваться, мы с народом.

Я дежурил на следующий день, когда развернулось наступление танков на Москву и Ленинград. Тогда же ночью решил проверить, не заблокированы ли телефоны правительственной связи. Оказалось, что нет. Позвонил по телефону в Москву – в канцелярию Бориса Ельцина, который тогда руководил обороной «Белого дома». Возле телефона оказался Геннадий Бурбулис, на то время государственный секретарь России. Спросил у него, какая ситуация в Москве и что делать нам. Он ответил приблизительно так: «Господин Гель, если ГКЧП победит в Москве, он победит и во Львове. Поэтому, если у вас нет наступления, не провоцируйте ситуацию. Сейчас надо делать все, чтобы была победа в Москве».

Еще через полчаса при помощи опять же правительственной связи, к которой имел доступ лишь председатель облсовета и его первый заместитель, я попробовал соединить с Ленинградом и сразу вышел на городского председателя Анатолия Собчака. Поставил ему тот же вопрос: как действовать во Львове. Его ответ был таким: «Господин Гель, у меня на Смольный идут танки. Я обратился к народу, чтоб он стал на защиту Смольного. А если у вас в городе нет никаких движений, то чтобы их не спровоцировать, лучше народ не подымать, иначе армия и обком попытаются захватить все стратегические объекты. Возвратить их обратно будет очень сложно». 

Кстати, тогда я был очень поражен, что ГКЧП не отдал приказ отключить правительственную связь: неужели они там настолько непутевые, что не додумались перекрыть связь, которая играет очень важную роль в таких ситуациях?

А уже немного позже, ночью с 20 против 21 августа, в три часа выяснили, что ГКЧП испытал крах, невзирая на то, что имел очень много возможностей, имел в своем распоряжении армию. Их «мятеж» выглядел очень вялым и нерешительным, настолько, что мы даже начали подозревать, что это была просто какая-то игра. 

Да, конечно. Они пытались помешать нам осуществлять свою деятельность. Но дело в том, что на то время во Львове были много экс-политзаключенных. Мы очень хорошо знали людей из агентуры. Конечно, бывали и проколы. К примеру, профессиональный агент КГБ Петр Лелык определенное время был помощником Вячеслава Чорновила. Однако это не было связано с ГКЧП. Вячеслав Чорновил взял его на работу еще в 1990 году. 

Вы рассказываете, что во время событий ГКЧП связывались с Москвой и Ленинградом. Согласовывали ли вы свои действия с Киевом?

Мы больше согласовывали действия с Тернопольской и Ивано-Франковской областями, частично с Закарпатской. А вот Киев в те дни занимал, мягко говоря, очень невыразительную, «гибкую» позицию, она нас совсем не удовлетворяла. Правда, Леонид Кравчук, он тогда был председателем Верховной Рады, таки заявил, что директива ГКЧП не касается Украины и действующая лишь на территории Российской Федерации.

Но и Ивашко, и Горенко, как и вся Коммунистическая партия УССР, полностью поддерживали позиции ГКЧП, они полностью подчинялись Москве. Кстати, стоит еще сказать, что 22 августа Львовский областной совет взял под свой контроль местный обком партии и нашел в них мешки порезанной бумаги – документов, среди которых были тайные директивы к райкомам, прокуратуре, железной дороге, словом, ко всем структурам, которые им подчинялись, чтобы те поддержали ГКЧП.