Левко Лукьяненко: «Власть в Украине действует как оккупант»

До 16-й годовщины Независимости Украины осталось неполных три дня. Между тем в официальной хронике тех дней до сих пор остается много белых пятен. Цикл материалов посвященных памятной дате RUpor продолжает беседой с автором Акта провозглашения Независимости Украины, известным политиком и многолетним узником советских концлагерей Левком Лукьяненко.

24 августа с 1991 года для меня всегда является радостным днем и светлым праздником. Потому что в этот день родилось независимое Украинское государство, и в этот же день родился я сам. Но, и вместе с тем, это повод увидеть, что уже сделано теперь уже за 16 лет Независимости.

Здесь я бы хотел отметить следующие два аспекта. С одной стороны, я осознаю, что построение собственного государства после 340 лет московской оккупации является тяжелым. Да и само оформление независимого государства, фактически, требует очень многих акций, и тянутся эти акции годами. И это нормально. Потому что нужно было создать свою финансовую систему, свои деньги. Нужно было создать свою Конституцию, и это также требовало очень серьезной работы.

Например, сделать такие мелочи, как зарегистрировать символику украинских вооруженных сил, зарегистрировать в международных организациях нашей гражданской авиации требуют времени и определенную процедуру. Сам процесс оформления независимого государства очень сложен и связан с массой проблем. Эти проблемы постепенно решались, постепенно Украина реализовывалась как независимое государство.

Власть у нас, и первый президент, и второй, действовала не как патриоты, а как организаторы воровских группировок, что очень печально. Но, тем не менее, при любом президенте официальная независимость обязывала к постепенному оформлению признаков государства.

Вы, посмотрите, только, что происходило с трибуной Верховной Рады, самой главной трибуной в государстве. Там присутствовал герб Советского Союза. Его изображения были также на здании парламента. И потребовалось более десяти лет, чтобы сменить их на герб независимой Украины.

Мы подняли над Радой украинский флаг, но советская звезда на флагштоке осталась. За шестнадцать лет ее до сих пор нельзя сменить на тризуб. Тогда срезать ее не было возможности.

Как человек, принявший участие в образовании Украинского государства, я понимаю сложность этого процесса и в принципе удовлетворен происходящими изменениями. Украина постепенно приближается к тому состоянию, когда можно будет утверждать о том, что процесс оформления государства окончен. С другой стороны, у меня есть определенное разочарование.

Пока что ни одна из пятерых Верховных Рад не была патриотической. Украиной руководили люди, которые думали о собственном обогащении. За шестнадцать лет они создали мощные преступные кланы – донецкий, киевский, одесский и масса других – что при содействии двух предыдущих президентов превратили процесс приватизации экономики в «прихватизацию». Огромные средства ушли за границу, утрачен промышленный потенциал. Это не может не огорчать.

Если в новую Верховную Раду не пройдут социалисты и коммунисты, тогда она может быть значительно патриотичнее. В таком случае, впервые в истории независимой Украины мы будем иметь патриотический парламент.

Да. И тогда Украина начнет процесс возрождения. До сих пор мы не имели подобной власти. Те, кто у нас были, действовали наподобие оккупантов. Они не пришли извне, поскольку московская оккупация была прекращена, она внутренняя, но, тем не менее, они сориентирована не на добро Украины, а на собственное благополучие. И поэтому они действовали, как оккупационная сила.

Вы задали интересный, фактически, психологический вопрос. Я также слышу обвинения в свой адрес о том, что мы тогда действовали не достаточно решительно.

Я всегда стоял на позициях самых решительных действий. Меня никогда не сдерживали какие-то там соображения страха или самосохранения, но своим умом я охватывал широкий круг обстоятельств, в которых мне приходилось действовать, и при этом я руководствовался соображениями о том, что именно можно сделать в данных обстоятельствах для продвижения вперед – для достижения Независимости. При этом в своем прошлом я не вижу случаев, когда нужно было действовать решительнее.

Возможно, я ошибался, но все мои шаги и как руководителя Украинской республиканской партии, и как депутата, и предпринятые тогда, когда я работал послом, мне кажется, были разумны. Я повсюду нормально оценивал политическую обстановку и действовал самым рациональным образом с точки зрения утверждения государственности.

Давайте поговорим о периоде 19-23 августа 1991 года. Сколько времени у Вас заняла подготовка Акта о Независимости?

Расскажу все по порядку. Были каникулы, депутаты разъехались, кто куда. Когда произошел этот путч, мы собрались 19 числа, собственно киевляне и те, кто жил недалеко от Киева. Место своей работы мы создали в Союзе писателей. 23 числа впервые пошли в здание Верховной Рады. Мы собрались на третьем этаже правого крыла. Я думаю, что присутствовала половина членов Народной Рады (оппозиционная к Компартии Украины депутатская группа - RUpor). Может, чуть больше.

В тот момент уже было понятно, что коммунисты и ГКЧПсты проиграли. Это стало ясно еще 22-го. Кто-то понимал, что они проиграли, еще раньше.

22 числа не только в Украине, но и во всем Советском Союзе стало ясно, что они проиграли.

Итак, угрозы срыва экстренного заседания Народной Рады не существовало?

Мы выходим из того, что ГКЧПсты проиграли. Они виновны в антигосударственном путче. Они совершили зло, за которое по 56-й статье Уголовного кодекса надлежит наказание вплоть до расстрела, и поэтому начали здороваться уже за 20 метров. Они нас боялись. Мы были свободны в своих действиях.

На тот момент ГКЧПсты и коммунисты из нашей Верховной Рады чувствовали себя как побитые коты. Поэтому прозвучало предложение поставить на голосование наш законопроект, за который они бы проголосовали, т. к. были растеряны и побиты. К этому склонялось большинство участников заседания.

Я же поднялся и сказал: «Нет, уважаемые господа, не то. Давайте решим главную проблему – давайте провозгласим Украину независимым государством, и тогда все принятые после этого законы будут согласованы со статусом независимого Украинского государства». Вся Народная Рада восприняла это как просветление. Эта мысль оказалась очень своевременной.

Тогда Павличко воскликнул: «Пускай Лукьяненко напишет документ». Мы удалились еще с одним патриотично настроенным человеком, депутатом Верховного Совета СССР от Украины Сандуляком. Было 11:30 утра.

Наша работа заняла полчаса. С Сандуляком мы разместились на третьем этаже левого крыла (от Грушевского). Я сразу же объяснил, что среди наших врагов находятся не только трусы. Поэтому это состояние растерянности вскоре может пройти, возможно, даже через неделю. В связи с этим нам нужно разработать такой документ, который был бы самым кратким. В нем должен быть минимум слов. Самое главное – он должен провозгласить, что Украина является независимой.

Если мы напишем сложный документ, то он вызовет дискуссию и его обсуждение растянется на несколько дней. Завтра-послезавтра страх у коммунистов пройдет, и тогда они нам завалят все дело. Сандуляк согласился. Тогда я открыл тетрадь и написал первое слово - «Универсал». И тут же зачеркнул. Потому что Верховная Рада состоит из людей, которые не знаю политическую терминологию Украины периода Гетьманщины XVII-XVIII столетия, в результате чего начнутся обсуждения на терминологической почве. Все затянется.

Второе слово – «Закон» и снова тут же зачеркнул. Понятие «закон» означает документ многоразового, длительного использования, а нам нужно то, что будут действовать единожды. И тут родилось слово «акт», оно ни у кого не вызовет спора. И вот теперь только я начал писать о возрождении государства.

В 12:00 мы окончили работу, и прибыли в правое крыло, где нас ожидала Народная Рада. Я выступил со словами о необходимости самого лаконичного документа. К тому же, что один раз нам уже пришлось иметь дело с дискуссией о размере документа. Это было за год до того, при разработке и принятии Декларации о государственном суверенитете Украины. Тогда я очень спорил с Сергеем Головатым, потому что он также как и я, юрист.

Он настаивал на обширном документе под названием «Программа деятельности». И я рад, что он меня тогда победил. При тех обстоятельствах действительно нужно было одобрить общую концепцию развития национального движения.

Теперь же он полностью согласился с тем, что нужен короткий по объему документ, ни одно слово из которого, не провоцировало бы дискуссию. Или принимают, или не принимают. Он с этим согласился. Концепцию одобрила и вся Народная Рада.

Я прочел текст из своего черновика. Началось обсуждение. «Возрождение» Украинского государства заменили словом «провозглашение». Чего тогда «возрождение»? Украинской Народной Республики (УНР)? Все коммунисты считали УНР буржуазным творением и антинародным государством. Такого они бы не восприняли. Я согласился с таким замечанием, хотя в душе был против. Мне больше подходили слова «возрождение» или «возобновление».

Секретариат Верховной Рады отредактировал наш текст и на завтра он был роздан всем депутатам. Народная Рада поручила мне выступить с данным проектом.