EL Кравчук рассказал про свою бисексуальность и садо-мазо. ФОТО

– Андрей, в последнее время ты явно пошел в разнос – вокруг тебя постоянно меняются девушки…

– Ты же на их попы смотришь, а они, как правило, похожи одна на другую.

– Я сейчас скажу страшную вещь – но это лучше, чем лицемерие: я не помню большинство женщин, с которыми общался на всяких вечеринках или еще где-то. И неважно – мы с ней просто болтали или целовались в танце. Вообще не вспомню всех своих партнерш.

– Ты плейбой?

– Нет. Я Google.

– В смысле…

– Я поисковая система – как в интернете. Все время ищу. Это моя мужская миссия.

– Ищешь секс?

– Ищу новые, яркие ощущения. И в сексе их больше всего. А еще в экстриме. Если их объединить, то может крышу сорвать. Я так думаю… Знаешь, я мечтаю совместить альпинизм и интим. Интересно, какие ощущения близости, состоявшейся в горах, на отвесной стене, на высоте километра три?.. Кого из альпинистов ни спрошу об этом – никто не пробовал! Говорят, в горах не до секса. Не хочу в это верить!

– А когда ты впервые познал женщину?

– Впервые я познал не женщину, а девственницу. Мы учились в одном классе. И нам было всего по 13 лет. Ее звали Наташа. Фамилию не скажу! Настоящая блондинка – от природы. Она чем-то напоминала мне Мэрилин Монро. В общем, это была безумная любовь. Настоящая. До сих пор ничего подобного я больше не испытывал.

– Ты ее совратил?

– Да ну. О чем ты?! Это был прекрасный взаимный порыв. Никакой пошлости.

– Два дебютанта секса. Предохранялись?..

– Если честно, я тогда не знал, что такое презерватив. Никак не предохранялись. Повезло: она не забеременела. Это сейчас презерватив – часть меня. Часто слышу, как жалуются, мол, презерватив – это неудобно, ощущения не те… А мне он никакого дискомфорта не доставляет. Привык! Тем более, вокруг кучи всяких болезней.

– О’к. А чем закончился твой школьный роман?

– Нас исключили из пионеров. С позором, на собрании, с формулировкой «за аморальное поведение». Каким-то образом, не знаю, как, но наша близость стала известна всей школе. Жизнь превратилась в ад. К тому же представь – ее папа военный, мой папа военный. То есть семьи строгих правил.

– Ее отец не пытался тебе морду набить?

– Все прошло интеллигентно. Во всяком случае о мордобитии и речи не было. Но школу мне пришлось поменять.

– Поменяв школу, контакт со своей девушкой поддерживал?

– Нет. Все как-то резко оборвалось. Мне больно до сих пор.

– А что скажешь о злых языках, утверждающих, что ты бисексуален?

– А что тут скажешь? Был бы я гей – так бы и сказал. У меня нет комплексов и в более серьезных вопросах. А уж в этом деле… Знаешь, это, наверное, мне даже популярности добавило бы, – хохочет Кравчук. – Кстати, в современном мире геем быть не так уж плохо. У них свой круг – они заботятся друг о друге. Это мы тут гетеросексуально грыземся. А у них, как я слышал, все очень мирно. И богато.

– Ну, так… Сказал бы, что ты тоже имеешь голубую мечту?

– А смысл? Я и так себя хорошо чувствую. Хотя, мне не хватает садо-мазо… Люблю покусывания и люблю шлепать по попе.

– Но мужчины делали тебе интимные предложения?

– Как ни странно это может показаться злым языкам, но таких предложений мне никто не делал. Я думаю, что мужчинки нетрадиционной ориентации просто чувствуют, кто по этим делам, а кто нет. Тут, как «рыбак рыбака видит издалека». А у меня слишком сильный рефлекс на сиськи…

– Кстати, тебе нравятся женщины с большой грудью или…

– В шахматном порядке: с большой, с маленькой, с большой, с маленькой…