Пресс-секретарь Чорновила рассказал, за что убили его шефа

Мое знакомство с ним состоялось в конце 80-ых. Впервые мы увиделись 8 сентября 1989 года на учредительном съезде Народного Руха Украины за перестройку, как он тогда назывался, во Дворце культуры КПИ.

Хотя до того, как и многие из нас, я был с ним знаком заочно. Я слушал Радио Свобода и читал запрещенный «Украинский вестник», который редактировался Вячеславом Максимовичем на правах пресс-секретаря Украинского Хельсинского Союза.

Да. Он выступил с самой яркой речью. Все помнят вступительное слово Олеся Гончара, а после него – Владимира Яворивского. Но у Чорновила было чрезвычайно предметное выступление. Перед Украиной ставились четкие задания: победа демократии, ликвидация Коммунистической партии на предприятиях, экономические реформы и, конечно же, курс на получение независимости.

После того, как весной 1990-года состоялись первые полудемократические выборы в Украине, он стал одним из первых антикоммунистов в Советском Союзе, который возглавил советские органы власти. Он был избран председателем Львовского областного совета.

Да. Оно было связано с тем, что, живя в Киеве, я знал многих столичных журналистов и аккредитированных в Москве иностранных репортеров (в республиках это было еще невозможно). Я выделял время для того, чтобы организовывать их поездки к Вячеславу Максимовичу. Ведь, наряду с Буковским, Щаранским, Григоренко и Сахаровым, он для них был настоящей легендой. А уже летом 1991 года, когда Рух решил выдвинуть его в качестве кандидата в президенты Украинской ССР, я был официально назначен его личным пресс-секретарем на время президентской избирательной кампании.

Накануне визита Джорджа Буша-старшего в Украину 1 августа 1991 года, мы проводили пресс-конференцию в Союзе писателей Украины. Там был и глава Народного Руха Иван Драч, и руководитель Народной Рады Игорь Юхновский, и, в качестве гостя, первое лицо Львовщины и де-факто лидер национально-демократических сил Вячеслав Чорновил. И тут я себе позволил радикальный шаг и заявил о том, что к нам пребывает президент США, а сейчас здесь у нас выступит «будущий президент Украины Вячеслав Чорновил».

Сейчас объясню. Здесь я бы хотел вспомнить самый неприятный период в своей работе. И он бы уже никогда не повторился, если бы не убили Вячеслава Максимовича.

Мы провели невероятно успешную кампанию 1998 года и заняли второе место на парламентских выборах. НРУ стал уже реальной политической силой, а не абстрактной крышей всех партий и патриотических организаций. Так вот, за год до этого – в 1997-ом – Вячеслав Максимович сделал шаг, который еще долго вызывал недоумение старых «руховцев». В проходную часть списка он взял почти всех тех, кто до этого вставлял палки в колеса Народного Руха, раскалывал его, начиная с 1991-го года. Все те, кому он протянул руку примирения во имя построения дееспособной политической партии, были включены в избирательный список и, попав на следующий год в Верховную Раду, 2/3 фракции НРУ предали его.

И не только. Там были и Костенко, и Драч, и Мовчан, и Павлычко, и все те, кто так или иначе всегда спорили и пытались что-то доказать Чорновилу.

Она им была не нужна. Они кричали: «Ну и что? У нас теперь есть второе место, но у нас нет власти, и нам ничего не дают». Один из депутатов, Григорий Филлипчук (нынешний министр охраны окружающей среды Украины – RUpor) говорил: «Пришло время любить Украину не до глубины сердца, а до глубины кармана». Те, кто делал революцию и стоял на баррикадах, стали обрастать фирмами и фирмочками с названиями в «руховском» стиле – «Народный газ», «Народная нефть» и т.п. Попав в парламент, они сразу же вытянули мешки, которые хотели поскорее наполнить разным товаром и добром.

На съезде 7 марта 1999 года, за 18 дней до гибели, он, как мог, извинялся перед малоприметными местными организациями НРУ, в частности, Херсонской и Николаевской областей, за то, что он не поставил их в проходную часть списка, которая стала бы фундаментом парламентской фракции. На местах-то его никто не предал и не сдал. Большинство областных организаций и их председателей были за Вячеславом Максимовичем. В этом и состояла его главная ошибка. И вы знаете, когда Чорновила убили, перед «руховцами», перед Украиной и историей извинились считанные единицы.

Александр Лавринович, Роман Зварыч…Зварыч даже извинился в письменной форме. Когда в мае 1999 года я вышел из больницы после аварии, он лично попросил меня, чтобы я распространил через СМИ его обращение с извинением перед Вячеславом Чорновилом и Народным Рухом за свою позицию. На такой шаг решились не все. Кто-то, как, например, профессор экономики, первый доктор наук, который не был членом Компартии, и любимчик Чорновила Владимир Чорняк, делал это кулуарно. Но у подобных ему не было публичности. Не все из них приходят и на могилу к Вячеславу Максимовичу.

Поговорим о печальном. На какой стадии развития сейчас находится «дело Чорновила»? Куда оно движется и движется ли вообще?

В верю в научный прогресс. Я верю, что рано или поздно это все будет доказано, но не усилиями тех, кто не хочет работать, а создает видимость следственных действий, то открывая, то закрывая, то снова открывая уголовное дело. Они не могут доказать, что это «обычное ДТП», как об этом заявил 26 марта 1999 года министр внутренних дел, генерал Кравченко. Для меня же этот вопрос никогда не стоял. Это убийство.

Та пуповина, которая связывает между собою заказчиков казни и ее организаторов, она еще крепко их держит. То ли через знакомых, то ли через заместителей, то ли через какие-то связи, она их держит вместе и не дает расследовать это дело.

Вы не исключаете наличие гарантий у организаторов и заказчиков автокатастрофы со стороны нынешней власти?

Когда они увидели власть, лежащую у них на столе, им уже было не до того, а что же находится под столом, какова цена этих договоренностей.

Почему же. В начале февраля этого года ко мне пришла повестка о том, что я должен явиться в Главное следственное управление Генеральной прокуратуры Украины. Эта повестка пришла уже как постфактум, поскольку предварительно меня туда вызвали по телефону. И знаете, что они мне предложили? Пройти детектор лжи! Я, единственный, кто остался в живых из трех пассажиров автомобиля. Водитель Евгений Павлов и Вячеслав Максимович сразу же погибли. И теперь мне делают неофициальное предложение пройти детектор лжи и в очередной раз допросить: не бежал ли я за машиной? Был ли я на то время в машине? Или я, возможно, закрывал глаза водителю. Я не знаю, для чего это делается.

После этого по телефону я стал требовать от ГПУ повестку, и представьте себе, что я получаю - повестка приходит за несколько дней до назначенной встречи со следующим текстом: «Прошу вас прибыть на 09.00 4 февраля 2007 (!) года».

У меня закралось сомнение: а не специально ли они пишут 2007-м годом, чтобы я потом этой повесткой ничего не смог сделать, в связи с тем, что они незаконно ведут следственные действия.

Вы можете подтвердить информацию ряда СМИ о том, что водитель КАМАЗА по фамилии Куделя умер от сердечного приступа?

Нет. Он жив. Через год странной смертью умер некто Шолом, который был одним из трех пассажиров КАМАЗА во время столкновения.

Как установил Святослав Пискун во время пребывания на должности генпрокурора, он был кем-то смертельно отравлен. «Омертвление тканей сердца», - сказано в выводе экспертизы. Для этого его тело специально было подвержено эксгумации.

(пауза) В этом деле вообще все больше секретности и таинственности. Дела отрываются, закрываются и снова открываются в непрерывном режиме только для той цели, чтобы в материалы следствия не мог заглянуть независимый эксперт.

Он признал, что именно он в тот момент находился за рулем. Через какое-то время он попал под амнистию. По результатам т.наз. «следствия» 1999 года, вина лежит на водителях обоих столкнувшихся транспортных средств. Павлов погиб, а тот не несет ответственности, поскольку он попадает под амнистию осенью того же года.

Почему-то у следствия он никогда не вызывал особенных подозрений. Он заявил, что выпил бутылку водки, был пьян и ничего не может вспомнить. Проснулся он якобы только после удара, когда «что-то случилось на дороге».

Вы доверяете выводам польской дорожной экспертизы о том, в каком же положении находился КАМАЗ при аварии?

Это такая экспертиза, что ее можно читать и так, и эдак. Она не является однозначной. Мы так и не поняли, что же хотели доказать эксперты. К тому же, мы до сих пор не можем ознакомиться с оригиналом вывода польских специалистов. Нам подают его только в виде письменного пересказа украинской стороны.

Какое на самом деле это имеет значение? Стоял он или по-тихоньку ехал? Поверьте, что водитель не мог при ясной погоде не заметить, что КАМАЗ, который находился справа от него, начал перемещаться и поворачивать.

Перед этим мы останавливались в придорожном кафе, для того чтобы подбить итоги нашей поездки в Кировоградскую область. Я поднял голову и даже видел звезды на небе.

Поверьте мне, в ночь с четверга на пятницу дороги уже пустые, и он видел все, что ему встречалось по пути. И ничто не представляло никакой угрозы. Ни моросило. Тумана не было.

Я уже полуприлег на заднем сидении. Я ведь думал, что уже все - мы почти приехали. Авария случилась в 23.30. Через минут 40-50 мы уже должны были быть в Киеве. Сначала надо было завезти Вячеслава Максимовича на Панаса Мирного, а потом меня – на Сырец.

Перед этим Чорновил получал какие-либо тревожные или подозрительные, на ваш взгляд, сигналы?

Перед поездкой был телефонный звонок. Это было во вторник, 23 марта, или на следующий день, в среду, 24 марта 1999 года. Мы сидели в его кабинете председателя фракции. Прозвенел звонок. Он отвечает: «Нет, я не могу. В четверг я уезжаю в Чернигов». А ему показываю, что, мол, Вячеслав Максимович, в Кировоград. Он в ответ только улыбается и показывает, что он понимает, кому и что он говорит.

При этом он абсолютно никогда не волновался. Он не подавал повода чего-либо опасаться. Все же он провел 15 лет в заключении. Видимо, это играло свою роль.

Я этого никогда не видел. Когда в ночь с 14 на 15 января 1994 года была похищена его «правая рука», председатель Генерального Секретариата Народного Руха Михаил Бойчишин, он все равно держался очень мужественно и принципиально отказался от охраны. Охрану взял себе только его заместитель Александр Лавринович.

Как вы полагаете, в чем было отличие НРУ Чорновила от теперешней оппозиции?

Тогда у оппозиции не было коммерческих интересов. Единственным ее интересом была связь с народом, постоянный диалог с избирателями, чего нет у теперешних партий и блоков. Между всеми депутатами были распределены все регионы Украины. Чорновил добровольно согласился взять Крым. Он всегда был с людьми. Почему его убили? Потому что никто не мог составить ему конкуренцию. Он всегда исходил из того, что же ощущают люди, его избиратели? А где здесь наше участие?