Игорь Франчук: Мы сегодня – энергодефицитная страна, это надо признать

Председатель наблюдательного совета Центра топливно-энергетических ресурсов Игорь Франчук рассказал о своем видении развития Украины в энергетической сфере, а также назвал основные «пробелы» государственной политики в этом вопросе.

Игорь Анатольевич, как Вы оцениваете нынешнее состояние дел в топливно-энергетичском комплексе Украины? 

Я думаю, что назвать эффективным управление ТЭК, наверное, будет не совсем правильным. Потому что любой вопрос в энергетическом секторе, базируется на законодательном обеспечении того или иного вида энергетики: будь-то атомная энергетика, нефтяная, газовая или тепловая. К сожалению, сегодня я вижу полный пробел законодательного обеспечения всех этих процессов. Выработки не только законов, но и следующих за законами нормативных актов, которые базируются на основе данных законов.

Первый негативный момент – это по сути дела неэффективная работа Верховной Рады. Я был когда-то автором закона о Национальной комиссии регулирования энергетики. Сегодня отсутствуют и не предпринимаются попытки принятия данного законопроекта, будь-то в моей редакции или редакции других действующих депутатов. Это приводит к тому, что энергетика не имеет государственного регулятора.

Вы пытались внести свою лепту в законодательную базу в этой сфере. В чем заключалась суть вашего законопроекта?

Когда этот закон пытались провести через парламент, мы ставили задачу охватить все сектора жизнедеятельности страны в сфере энергетики. Не только в вопросах тарифов на электроэнергетику, но, также включая вопросы тепловиков, и сделать этот орган независимым, который бы правильно вырабатывал политику в сфере энергетического регулирования. Это один из примеров.  Есть масса других законов, которые к сожалению, не получили своего продолжения в виде нормативных актов. Это закон о когенерации. По сути дела, принимая его, мы ставили задачу перевести всю коммунальную энергетику на рыночные отношения, сделать так, чтобы котельни в Украине, их сейчас около сотни тысяч, малого, среднего типа имели возможность быть модернизированными. И начинать помимо производства тепла выпускать и электроэнергию. Создать в Украине второй цикл производства в сфере тепловой коммунальной энергетики.  Опять таки вопрос этот висит. Поэтому сказать, что эффективно работает государство в энергетической сфере, я не могу.

В прошлом году правительством была утверждена «Энергетическая стратегия до 2030 года», которая, по сути, является проатомной. Насколько стратегия соответствует вызовам украинской экономики?

Я не могу ее оценивать полностью негативно. Я думаю, что можно развивать атомную энергетику в плане совершенствования безопасности и строительства полного замкнутого цикла на базе новейших технологий, не старых, которые нам достались в наследство от Советского Союза, а на базе мировых технологий, - французских и других европейских стран, где атомная энергетика имеет объемы более 80-90% в производстве энергии.

Но делать это основным вектором развития энергетической сферы, я бы, конечно, не стал. Потому что Украина сегодня имеет огромный потенциал развития тепловой энергетики, повышения коэффициента полезных действий существующих тепловых станций, строительства новых парогазотурбинных и парогазовых установок. Использование максимально технологий связанных с когенерацией энергии. Я бы, в первую очередь, в стратегию вставил вопрос сокращения потерь, которые сегодня существуют в энергетике. Эти существенные моменты, которые позволили бы нашему государству сократить потребности в дорогостоящем газе и сделать государство, более энергетически независимым.

В Европе возобновляемые источники энергии являются обязательной составляющей энергополитики, Украина пока движется в этом направлении, что необходимо сделать, чтобы улучшить ситуацию?

Относительно возобновляемых источников энергии, то здесь должна быть наконец-то принята не стратегия, а четкая программа в виде законов Украины, которая бы обязала правительство при каждом утверждении и при подготовке ежегодного бюджета четко прописывать все инвестиционные составляющие развития возобновляемых источников энергии. На самом деле, не только украинские бизнесмены, которые заинтересованы в создании таких источников энергии, работают над этим, но и Запад, и банковский сектор, готовы предложить нам финансирование и поставки оборудования именно в вопросах ВИЭ.

Проблема и в отсутствии работы по Киотскому протоколу, когда Украина могла бы снижать выбросы вредных веществ в атмосферу, и покупать квоты в виде финансирования всех этих проектов. К сожалению, в Украине таким путем пошли пока только несколько компаний. Это компания – Индустриальный Союз Донбасса, которая на Алчевском металлургическом комбинате строит замкнутый цикл, где будут полностью ликвидированы вредные выбросы, и будет производиться электроэнергия для потребностей и комбината и города и продаваться на рынок.

Относительно работ на шельфе, насколько сейчас рационально организован этот процесс?

На шельфе сосредоточено более 80% предполагаемого углеводородного сырья, и мы должны этот вопрос развивать. Мы не можем, как США, заморозить развитие своей шельфовой зоны и этот козырь использовать время от времени в период выборной кампании. Мы сегодня – энергодефицитная страна, это надо признать. И для того чтобы Украина могла интегрироваться в европейскую энергетическую систему, и с нами начали говорить российские партнеры «на одном языке», нам необходимо действительно в этом направлении отказаться от лоббирования пророссийских структур, что, мол, мы здесь все это замораживаем, и идти свои путем.

У нас, к сожалению законодательно, опять таки возвращаюсь к законодательной базе, сейчас нет четкого регулирования привлечения западных компаний в разработку украинского шельфа.

В чем специфика организации работ на уровне государства?

Политика правительства в том, что на НАК «Нефтегаз», который является, по сути, монополистом в области разработки шельфа Черного и Азовского морей, возложены все полномочия и функции по работе с иностранными компаниями, я это поддерживаю, потому что таким путем пошли все иностранные страны, у которых есть богатый шельф.

В мире существует такая практика: компании разбивают шельф, на небольшие участки, начиная от 50 квадратных километров и максимально до 1500 квадратных километров. И проводят там детальную сейсмику, либо за свои средства, либо за средства инвесторов.

Поэтому необходимо определить структуру в лице НАК «Нефтегаза» как распорядителя всего шельфа участников всех проектах, которые будут делаться, либо НАК «Нефтегазом», либо самостоятельно, либо с привлечением инвесторов. В таком случае государство всегда будет держать руку на пульсе, государственная компания будет являться со-инвестором всех этих процессов.

Минус, то, что сегодня не ведется активная работа по проведению конкурса по разделу продукции. Хотя  период, когда сознательно вопросы шельфа замораживались одним из экс-руководителей министерства энергетики Юрием Бойко, уже прошел. Надеюсь, навсегда прошел период, когда украинский министр делал все, чтобы Украина никогда не стала энергетической независимой.

Сегодня у нас есть уникальный шанс нормально начинать работать с Россией на партнерских началах. Вернуться к разработке структуры Палас, есть такая на шельфе. Я думаю, это был бы первый шаг по установлению нормальных отношений между НАК «Нефтегаз» и Газпромом по вопросам разведки и обустройства. И следующий шаг в вопросах разведки и обустройства нефтегазовых месторождений на шельфе, – вопрос делимитации границы в Черном море через экономические отношения на взаимовыгодной основе.

Какой прогноз Вы дадите относительно взаимоотношений Румынии и Украины в вопросах шельфа?

Румыния, сегодня подав на Украину в Гаагский суд, преследует исключительно экономические цели, потому что этот регион богат нефтью. Румыния уже добывает со своей стороны нефть. И сегодня румынская сторона готова предложить Украине сотрудничество 50 на 50. Должна быть политическая воля, чтобы создать совместную компанию между двумя государствами, и начать совместно эксплуатировать этот шельф, вести добычу газа и нефти. И государство как румынское, так и украинское только выиграют. Я думаю, что сегодня интересы обоих государств состоят в том, чтобы пойти на решение экономических вопросов, за которыми потом последует уже решение политических вопросов.

На последних внеочередных парламентских выборах вы баллотировались в Раду?

Да, я был в списках Партии зеленых Украины. Меня пригласил руководитель партии Владимир Костерин. Мы с ним достаточно долго обсуждали перспективы Украины и роль идеологической партии Зеленых. Я думаю, что у ПЗУ может быть большое будущее, и нельзя все-таки допустить, чтобы эта партия растворилась в той массе других партий зеленого толка. Эта партия была всегда лицом Зеленого движения и уже была в парламенте Украины. Сегодня время диктует то, что будет все-таки спрос на партии с идеологией. Именно идеология, а не лидеры будут играть первую скрипку.

И на западе и на востоке Украины все понимают, что будущее наших детей в руках нас сегодняшних. И от того, как мы будем сегодня говорить об экологии, о концепции развития атомной энергетики, возобновляемой энергетики, будет зависеть будущее нашего потомства.

Недавно Глава ПЗУ выступил с инициативой обозначить 2009 год  годом экологической безопасности?

Я полностью поддерживаю эту инициативу и считаю, что не только 2009 год, но и последующие годы надо этим заниматься. Возможно, надо взять даже последующих пять лет. Нужен более длительный период – пятилетка. Потому что за год, к сожалению, не изменишь менталитет чиновников в экологических вопросах. Притом, что, менталитет большого бизнеса уже поменялся, все уже понимают, что вложение средств в экологические программы дают экономический эффект.