Фигура бывшего руководителя Организации Украинских Националистов, колоритного деятеля подполья и борца за независимость родины заняла одно из первых мест в пантеоне исторических личностей Украины. Его имя стало нарицательным. Не только его последователей, но и всех украинофилов советская (а сейчас, переняв эстафету, – российская) пропаганда окрестила «бандеровцами». Здесь Степан Андреевич потеснил Ивана Мазепу: ранее всем проукраински мыслящим людям присваивали ярлык – «мазепинец».
В его честь называют улицы и университет («Львовская политехника»). Ставят памятные знаки и проводят тысячные марши в празднование дня рождения «провидныка».
По индексу цитируемости Бандера – одна из самых упоминаемых личностей Украины наравне с Тарасом Шевченко, Гетьманом Мазепой, Богданом Хмельницким, Лесей Украинкой, Иваном Франко, Симоном Петлюрой. Ни один украинец не удосужился подобного внимания в кинематографе, документалистике, научной и популярной литературе, публицистике и СМИ в современной России, как Бандера. Споры и дискуссии вокруг его личности и деятельности до сих пор не утихают («украинские» коммунисты даже умудрились поставить памятник жертвам бандеровцев в Симферополе). Такое чувство, что весь мир (или его отдельная часть) крутятся вокруг «духа Бандеры».
Возникает вопрос: справедливо ли подобное возвеличивание имени Бандеры? И чем объясняется его «влиятельность»? Биография «вождя» не свидетельствует о выдающихся военных талантах. Таких, как у Коновальца, Шухевича, Мельника, Шандрука. Мало того что Степан Бандера не был военачальником, он даже не был на фронте (и это в военное время!). К сожалению, нельзя назвать Бандеру одним из отцов-основателей украинского освободительного движения 20 столетия. Например, на счету Коновальца - УВО и ОУН, а к заслугам ученого Кубийовича можно отнести участие в создании дивизии «Галичина». На идеологической ниве украинского национализма «провиднык» не оставил фундаментальных трудов, сравнимых с работами Сциборского, Донцова или Ленкавского. Соответственно и научными достижениями блеснуть также не удалось (здесь опять стоит вспомнить Владимира Кубийовича).
И, наконец, Степан Бандера не стал личностью, консолидировавшей украинское национально-освободительное движение в единый кулак, способный дать ответный удар оккупантам. Наоборот, в «активе» у нашего героя два раскола ОУН, физическая ликвидация своих же единомышленников. Ярким подтверждением служит устранение членами ОУН(б) Мыколы Сциборского. Его вождизм, фактическое единоличное управление и диктаторские замашки Тарас Боровец ставил в один ряд с нацизмом и большевизмом, как вещи уничтожающие украинскую нацию. Многие сейчас меня упрекнут в ревизии политической и исторической целесообразности поступков Бандеры. Атаманщина времен гражданской войны, ставшая едва ли не главной причиной поражения Украины в борьбе за независимость, не должна была повториться. Здесь я попробую внести свой контраргумент в лице Андрея Шептицкого, стремившегося преодолеть любые расколы, рознь и другие «исторические болезни» украинцев в период смутных времен.
Никоим образом не хочу как-то унизить или умалить заслуги одного из «Великих украинцев». Бандера был незаурядной личностью, профессиональным диверсантом, ответственным исполнителем (правда, «прокол» с покушением на Перацкого слегка подпортил его «резюме»). В лице Степана Андреевича украинцы смогли увидеть непреклонного идейного борца за волю Украины. Поэтому «бандеровские расколы» стали, скорее всего, результатом чрезмерной радикальности лидера ОУН-р в стремлении получить государственную независимость, а не умышленной жажды власти. Факты из личной биографии свидетельствуют об одаренности нашего героя как руководителя, умевшего четко и оперативно, а главное - результативно решать тактические задачи с ограниченной ресурсной и человеческой базой. В сложные для Украины времена староугриновский пассионарий готов был взять и взял всю ответственность на себя за судьбу освободительного движения Украины. Сегодняшние постреволюционные времена ярко показывают жизненную необходимость подобной благодетели для руководителя государства.
Тем не менее, благодаря советской пропагандистской машине и близорукости высшего руководства СССР, его исторический вклад оказался большим, чем он сам себе мог представить. Положа руку на сердце, стоит признать: Бандера не заслуживал таких почестей, какими его осыпали коммунисты. Пропаганда сделала «бандеровцами» тех, кто имел отношение к ОУН-р и тех, кто никогда и не подозревал о ее существовании. Этих людей поставили в ранг главных врагов государства, а их вождя возвели в статус Люцифера. А бездарное убийство «провидныка» окончательно сделало имя Степан Бандера сакральной
легендой, воспетой в народном эпосе.
Спросите, почему бездарное? Да потому, что Степан Андреевич, к сожалению, имел одну негативную черту – он не имел ощущения времени и не чувствовал так тонко перемен, как это удавалось Евгену Коновальцу. Живя в 50-х, он думал, что все еще актуальны методы 30-х. Послевоенное время (после Второй мировой войны) – это период угасания звезды под именем «Степан Бандера». Борьба с СССР приняла затяжной, позиционный характер. Но «провиднык» требовал саботажи, атентаты, западни.
Выйдя на свободу, Степан Андреевич снова проявил отсутствие дипломатичности и расколол украинское сопротивление олицетворяемое ОУН-р.
Желая напугать врага масштабностью антисоветского невидимого фронта конца 40-х – 50-х гг., с благословения руководителя «бандеровского» ОУН создавались сотни организаций (общественных, политических, профессиональных и т.п.). Из которых наиболее действенной и оправдавшей надежды (в долгосрочной перспективе) стала только Спілка Української Молоді (реанимированная в диаспоре).
Если бы не та роковая ошибка КГБ, то Степан Бандера, видимо, умер бы в глубокой старости. За это время он успел бы еще пару раз расколоть украинское движение, сделать несколько громких заявлений в адрес советского режима и написать мемуары, которые пользовались бы спросом разве что среди представителей бандеровского крыла ОУН.
