Иван Багряный. Почему я не хочу возвращаться в СССР

Я один из тех сотен тысяч людей-украинцев, которые не хотят возвращаться домой, под большевизм, удивляя этим целый мир.

Я украинец, рабочий по происхождению, 35 лет, рождённый на Полтавщине (теперь Сумщина). Сейчас живу без постоянного жилья, в вечной нужде, мыкаясь, как бездомный пес, по Европе, убегая от репатриационных комиссий из СССР, что хотят вернуть меня на "родину".

Я не хочу возвращаться на такую "родину". Нас здесь сотни тысяч таких, которые не хотят возвращаться. Нас берут с применением оружия, но мы оказываем бешеное сопротивление, мы предпочитаем умереть здесь, на чужбине, но не возвращаться на такую "родину". Я беру это слово в кавычки, как слово, наполненное для нас страшным содержанием, как слово чужое, с таким неподражаемым цинизмом навязываемое нам советской пропагандой. Большевики сделали для сотни национальностей единую "Советскую родину" и навязывают её массам, эту страшную тюрьму народов, называемую СССР.

Они ее величают "Родина" и гоняются за нами по всему миру, чтобы на аркане тянуть нас на такую "родину"... При одной мысли, что они таки поймают и вернут, у меня седеют волосы. Я вожу с собой дозу цианистого калия, как последнее средство самозащиты перед сталинским социализмом, перед такой "Родиной".

Для европейцев и для граждан всех частей мира (кроме СССР) странно и непонятно, как это может человек бежать от своей Отчизны и не хотеть возвращаться в неё. То, пожалуй, большие преступники, избегающие наказания за большие грехи перед своим Отечеством?

Наверное, поэтому к нам относятся с такой враждебностью.

Действительно, здесь есть чему удивляться тем, для кого слово "Отечество" наполнено святым смыслом. Что может быть милее Родины, той земли, где родился и ходил по ней детскими ногами, где лежат кости предков, где могила матери?!

Для нас слово "Отчизна" также наполнено святым содержанием и может больше, чем для любого другого. Но НЕ сталинская «Родина».

Мне моя Отчизна снится каждую ночь. Отчизна моя, Украина, одна из "равноправных" республик в федерации, называемой СССР.

Я не только не являюсь преступником против своей Отчизны, а, наоборот, я выдержал за неё треть своей жизни в советских тюрьмах и концлагерях ещё до войны.

Она мне снится каждую ночь, и всё же я не хочу сейчас возвращаться к ней.

Почему?

Потому что там большевизм.

Цивилизованный мир не знает, что это значит, и может даже не поверить нам. Но, слушая нас, должен отнестись к этому внимательно. Мы прожили там четверть века, и, говоря теперь страшную правду о тамошнем мире, мы делаем это с полным сознанием, что ставим под угрозу смерти - террора и каторги - всех наших близких и родных, оставшихся там, и что на них Сталин будет вымещать свою ненасытную злобу и кровожадную ненависть к нам, украинцам.

Однако это не удерживает нас от желания рассказать миру хоть часть той страшной правды, что гонит нас по свету сквозь нужду, холод и голод подальше, как страшный призрак, - правды о "родине", о стране сталинского социализма и о нашей украинской трагедии в ней. Итак:

I

Возьмите Малую Советскую Энциклопедию издания 1940 года. Раскройте ее на букве "у" и прочитайте в рубрике "УССР", что там написано.

Это документ. А написано там черным по белому, хотя и мелким шрифтом, что Советская Украина по переписи 1927 года имела украинского населения 32 миллиона, а в 1939 году, то есть через 12 лет... 28 миллионов.

Всего лишь 28 миллионов! Куда же делись 4 миллиона человек после 1927?

А куда девался прирост, что за 12 лет должен составлять не менее 6-7 миллионов?

Вместе это составляет более десяти миллионов. Где же они делись, эти 10 миллионов украинского населения? Что с ними произошло в стране "процветающего социализма"?

Вот поэтому я не хочу возвращаться под большевизм.

Я прошел весь тернистый путь со своим народом и был живым свидетелем (того, - Прим. Пер.), куда девались те миллионы. Этого нельзя рассказать в короткой статье подробно, но я хочу хоть кратко о том молвить.

Причём подчеркиваю, что я рабочий (пролетарий), то есть представитель "господствующего" в СССР класса, именем которого Сталин и его партия осуществляют так называемую "Пролетарскую диктатуру". Но я сын украинского пролетария, а, кроме того, мать моя крестьянского происхождения - дочь крестьянина Ивана Кривуши из села Куземин на Полтавщине - вот это несчастье всей моей жизни в "демократическом" СССР.

И именно поэтому я был не только свидетелем (того, - Прим. Пер.), где делись 10 миллионов украинского населения, но и частично тех миллионов, что вместе с нами была истерзанны и уничтожены последовательно за все годы большевизма.

II

Я был еще маленьким 10-летним мальчиком, когда большевики ворвались в мое сознание кровавым кошмаром, выступая как палачи моего народа. Это было в 1920 году. Я жил у дедушки в деревне, на пасеке. Дедушке было 92 года, и он был одноруким калекой, но трудился на пасеке, ухаживая за ней. Он напоминал мне святых Зосима и Савватия, которые были нарисованы на образке, что висел под старой липой посреди пасеки.

И вот однажды под вечер пришли какие-то вооруженные люди, говорящие на иностранном языке, и на моих глазах и на глазах других внуков, под наш неистовый визг убили, а с ним одного сына (моего дядю). Они долго тыкали их штыками и о чём-то допрашивали, стреляли в лежащие окровавленные тела из пистолетов и хохотали... Они все мерзко ругались, и под старой липой посреди пасеки, где иконы святых Зосима и Савватия, всё было забрызгано кровью, кровь всю жизнь стоит у меня в глазах. Это так начиналась "Варфоломеевская ночь" в том селе. Таких ночей было много в Украине, и я, маленький, слышал, как люди говорили о них с ужасом, но не видел. А тогда увидел. В ту ночь замучили в селе всех стариков-хозяев и священника, и организовал ту ночь (как множество таких ночей) большевизм в лице представителей чека и большевистского "истреботряда". Я не знал, что это было прелюдией ко всей той советской жизни и символом судьбы, приготовленной большевизмом для всего моего народа.

Замучили они моего деда за то, что он был богатый украинский крестьянин (имел 40 десятин земли) и был против "коммуны", а дядю за то, что он был во времена национальной освободительной борьбы - в 1917-1919 годах, - воином национальной армии Украинской Народной Республики. За то, что боролся за свободу и независимость украинского народа.

Второго моего дядю, который спасся тогда от смерти бегством, позднее арестовали и без суда сослали на Соловки (советское Дахау) на 10 лет, потом добавили еще 10 лет, и он там погиб.

Позже теми же путями пошёл и я, и вся моя семья.

Вот так я впервые увидел вблизи большевизм. Это было на заре моей жизни и в начале существования СССР, то есть Украины, подмятой под советский режим, колонизированной красным московским империализмом.

Позже таким кровавым и жестоким видел я его всю жизнь там.

III

Поджав Украину, большевизм поставил своей задачей денационализировать её, уничтожить её духовно и национально, стремясь сделать из многонационального СССР единую красную империю. А из-за того, что Украина была самой богатой в СССР республикой и второй по величине после России, большевизм стремился удержать её любой ценой. А из-за того, что добровольно народ этого не хотел, то московский большевизм стал на путь провокаций, террора и физического уничтожения больших человеческих масс, и делал на протяжении всего своего господства и делает теперь. Это уничтожение производилось в грандиозных масштабах, как и подобает режиму, заражённому манией величия.

IV

В 1929-1932 годах, так называемой "коллективизацией", большевизм объявил войну состоятельному крестьянству лозунгом "уничтожение кулака как класса". На практике это означало физическое уничтожение колоссальной массы людей, честных тружеников-хлеборобов. И прежде всего уничтожение украинского крестьянства. Это уничтожение "кулака как класса" в действительности было для нас уничтожением (населения, - Прим. Пер.) Украины как нации, потому что она на 70% крестьянская. Под этим лозунгом физического уничтожения истреблены буквально миллионы украинского народу. НЕ так называемых «кулаков», а бедняков, интеллигентов и рабочих.

Потому что в Украине это уничтожение проводилось не в социальном плане, а в политическом и национальном. Кулаков уничтожали за то, что они богаты, за то, что они "кулаки". Бедняков, интеллигентов и рабочих уничтожали за то, что они сочувствовали "кулакам", а значит были "подкулачниками". К этой категории относили всех тех, кто был против советской власти и коллективизации.

Все те массы людей, обреченных в жертву, ссылали в снега Сибири и Крайнего Севера на смерть, где они погибали от голода, холода, болезней, лишенные всех, даже самых элементарных человеческих прав.

Высылали их прочь со всем, вырывая с корнем, то есть со стариками и с маленькими детьми. А гоня через весь СССР этапами, издевались над ними, как только могли, - живым словом и в прессе. А отогнав где-то к унылой Печоре или Мурманску, бросали там на произвол судьбы. Кто не умер в пути, тот погибал на месте. Маленьких детей, умиравших в пути, матери, не имея возможности хоронить, загребали в снегу без священника и без гроба. А вскоре и сами легли там же. Костьми этих украинских детей и матерей Сталин вымостил все пути и дебри той "необъятной родины".

Так погибли и многие из моей родни. Но от того в Украине никому не стало легче жить.

V

В 1933 году большевики организовали искусственно голод в Украине.

Перед глазами всего мира украинское крестьянство вымирало целыми селами и районами, свыше 5 миллионов украинского крестьянства погибло тогда страшной голодной смертью. Помощь, которую организовали было в Западной Украине под руководством митрополита Шептицкого, братскую помощь от той части украинского народа, которая жила за пределами СССР под Польшей, Сталин отверг и даже ничего не сказал об этом вымирающим украинцам в СРСР. Зачем? Это опасно, ибо это - национальная солидарность, так страшная для большевизма. Сталин обрек украинское крестьянство на показательную смерть сознательно, чтобы принудить его к покорности, к примирению с заведённым (им самим, - Прим. Пер.) колхозным рабством.

Элеваторы во всём СССР трещали от украинского хлеба заработанного украинским народом, и достижениями этого народа большевики завоевали за бесценок мировые рынки, создавая демпинг, поставляли им китайскую революцию и т.д. ... В это время умирающих украинских крестьян, которые ехали в столицы просить на улицах милостыню, вылавливала красная жандармерия, называемая рабоче-крестьянской милицией, и выбрасывала вон за город умирать на дорогах.

Украинский народ в этой страшной трагедии был доведен до людоедства, до наивысшей степени человеческой трагедии. С ума сошедшие от голода матери съедали своих детей ...

Вы, матери всего мира, можете представить себе такое положение и такой режим, когда бы вы могли съесть собственного ребенка?

Нет!

Вы не можете этого ни понять, ни в это поверить!

А это было у Украины в 1933.

Ведь не думаете же вы, что наши матери, наши жёны и сёстры из племени ботокудов или бушменов или других диких племен Африки?

Нет, наши матери и сёстры из Восточной Европы, из рода великой княгини Ольги, насаждавшей христианство ещё на заре европейской цивилизации.

Наши матери и сёстры из одного из благороднейших славянских племён, из Украины, и они такие же благородные и добрые, как матери и девушки Италии или Франции или Англии. Но...

До той степени трагизма они были доведены большевизмом. До наивысшей степени трагедии, не поддающейся даже охвату нормальным разумом. Они были поставлены перед ужасной альтернативой: либо страшная голодная смерть, либо ... и это второе "либо" было уже последствием безумия умирающего. И за этим "либо" все равно стояла смерть. И поставил её большевизм. И сам он стал её символом. И людоедство - его порождение и его суть. Он является его символом. Тут можно собрать такую кипу фактов и материалов, и живых свидетелей, что осветили бы эту ужасную страницу нашей истории. Лишь бы этим кто-то заинтересовался. Да никто в мире этим не поинтересовался, и в этом наша, украинского народа, еще большая трагедия.

Этот искусственно созданный голод унес колоссальные жертвы у народа, который ничего не хотел, кроме свободы и независимости.

Вот почему я ненавижу большевизм и не хочу возвращаться на "родину".

Перевод Сергея Климовича, RUpor