Чем церковь может помочь Филарету?

Явление раскола – вещь глубоко трагичная. Причина его – в действиях врага рода человеческого, стремящегося погубить Церковь – корабль спасения, а с ней и весь народ Божий. А раз уж разрушить Церковь невозможно, враг пытается обманом заставить людей покинуть её. Опасность раскола – в его заразительности, в том, что человек не просто перестает участвовать в жизни церкви, а прыгает за борт – и тянет за собой многих. "Чтобы нормальный с виду человек вдруг выпрыгнул за борт, должна быть какая-то веская причина", – думают окружающие, просто не понимая, что страсти, в том числе жадность и гордость, способны настолько поработить человека, что доведут его до полного безумия и ожесточения души.

Пример такого безумия демонстрирует и Михаил Антонович Денисенко, называющий себя "Патриархом Киевским и всея Руси-Украины". Разве христианин в здравом уме станет так обходиться с собственными детьми, как пишет о своем отце-лжепатриархе Филарете Вера Родионова (Медведь)? Разве поверит он шарлатану-экстрасенсу больше, чем истинному Врачу душ и телес наших? Разве будет за ним тянуться шлейф странных и загадочных смертей его соперников, неприятелей и конкурентов?

Богоборчество советского времени и беззаконная атмосфера 90-х были серьезными испытаниями даже для вполне нравственных людей. Но оправдывает ли это присвоение Филаретом чужих денег, пусть даже это деньги компартии – одновременно ненавистной ему и родной? Оправдывает ли это беззастенчивую организацию многомиллионных финансовых махинаций, продажу украинцев на смерть в чеченской мясорубке в качестве наемного пушечного мяса?

Суть греха раскола – в разрыве братских уз любви, благодаря которым и собираются во имя Господне два, три человека – а за ними тысячи и миллионы людей, все вместе составляющие Церковь. По-настоящему способна объединять только любовь Христова, а не ненависть к общему врагу. Не удивительно, что раскольники не могут ужиться между собой, как было между Филаретом и УАПЦ.

Где бы, в каком бы статусе, с каким бы календарем и обрядом человек ни был, каким бы исторически оправданным и справедливым ни был статус его секты, без этих церковных уз – связывающих не только с ближними, но и с Богом,– не может быть спасения. Этим раскольники и наказывают сами себя.

Нам даже не представить, какая тяжелая ноша лежит на душе у "Святейшего и Блаженнейшего" Филарета, жизнь которого не может не вызывать глубокого сожаления. Но неужели даже Церковь не может ему помочь?

Кто-то, быть может, задастся вопросом: почему нельзя признать Филарета каноническим патриархом или архиепископом? Пойти навстречу, сделать все возможное, дабы, по слову Христову, "взыскати и спасти погибшаго"?

Представьте себе человека, предавшего свою мать, а затем оставившего свою жену и детей. Быть может, они и правда были "невыносимы" и мешали ему жить так, как он по своим способностям был бы достоин. Но отдадите ли вы замуж за такого человека свою дочь, если не увидите в нем перемены ума, деятельного раскаяния в собственном эгоизме и совершенных предательствах? Так и с Церковью: можно ли доверить её человеку, многократно предававшему и не покаявшемуся?

Святые отцы говорят, что грех раскола не искупить даже мученической смертью. И хотя у раскольников остается возможность получить прощение, этот факт говорит о том, насколько трудным является в этом случае покаяние – тяжелее смерти. Без толчка извне, без помощи Божией, кто решится на это?

Случится ли такой толчок в жизни бывшего православного митрополита Филарета – зависит от желания и молитв его самого и тех, кто видит в нем человека, а не просто крупную фигуру в своей геополитической автокефалистской игре. Все, чем может помочь раскольникам Церковь – это не лишать их возможности по-настоящему покаяться перед Богом, не усыплять совесть мнимым признанием "каноничности", а наоборот, неустанно подталкивать к единственному спасительному выходу.

Сергей Крыжановский