Советник президента Михаил Белецкий: об «украинорусах», «зоологических националистах» и «тоталитарных сектах»

Виктор Янукович рядом своих указов 2 апреля ликвидировал полтора десятка совещательных органов при президенте Украины, в том числе два исследовательских института. Под обструкцию попали, к примеру, Совет по проблемам ВИЧ-инфекции/СПИДа, туберкулёза и наркомании. Межведомственная рабочая группа по вопросам противодействия коррупции. Национальный совет по вопросам культуры и духовности, Национальный совет по вопросам становления и развития молодёжи. Взамен президент создал Общественный гуманитарный совет. RUpor решил взять по этому поводу интервью у одного из его сотрудников, религиоведа и диссидента, сотрудника аналитической структуры с неоднозначной репутацией Киевского центра политических исследований и конфликтологии (руководитель – Михаил Погребинский) Михаила Белецкого, являющегося единственным экспертом по вопросам религии в составе Совета

С чем связано создание этого вспомогательного органа? Какого рода работа предстоит Общественному гуманитарному совету (ОГС)?

Начну с того, что о перспективах и планах его работы я практически ничего не знаю. Всю жизнь я далёк от знакомств в каких-либо властных структурах. Сотрудники президента, его организовавшие, со мной не совещались. Однажды мне позвонил некто, представившийся по фамилии (сразу же мною забытой), судя по всему, чиновник не очень высокого ранга, и спросил о моём согласии.

И Вы согласились работать?

Да, согласился, причём не задавал дополнительных вопросов.

Возможно, имеет смысл объяснить мои мотивы. По послевыборным выступлениям новых лидеров у меня создалось впечатление, что от них можно ожидать положительных шагов по исправлению ситуации, сложившейся в гуманитарной области, в частности, по налаживанию нормальных отношений и взаимоуважения между языково, идеологически, ментально противоположными частями Украины. Отношений, достаточно испорченных предыдущей властью. Во всяком случае, заявления в упомянутых выступлениях звучали достаточно цивилизованно. Хорошее впечатление произвело на меня и «Положение об Общественном гуманитарном совете» (кстати, прочитанное мной очень задним числом) – прежде всего магическими словами «права человека», повторяемыми в каждом абзаце.

Правда, некоторые из первых шагов и назначений новой власти, мягко говоря, не вполне соответствовали моим надеждам.

Никаких дополнительных контактов на эту тему у меня позже не было. Так что о работе, предстоящей в ОГС, я знаю ровно столько, столько любой желающий может вычитать в упомянутом «Положении», приложенном к соответствующему указу президента.

Какие именно противоречивые шаги новой власти Вы имеете в виду?

Начну с назначения двух лиц – Табачника и Могилёва. Для власти, провозгласивших своей целью поиск взаимопонимания между двумя частями разделённой Украины, назначение на весьма ответственные посты лиц, воспринимающихся одной её частью как одиозные, причём с достаточными основаниями, – было неверным шагом. Оговорюсь, что сейчас менять это решение уже поздно, но тон был задан неверный.

Менее заметными, но не менее значимыми были два шага двух вновь назначенных руководителей. Глава СБУ Валерий Хорошковский сделал заявление, смысл которого в том, что СБУ раскрыла слишком много секретов бывшего КГБ, и эту деятельность пора свернуть. В наших условиях это понимается как аналог официальной политики современной российской власти, сводящей к минимуму раскрытие и осуждение преступлений тоталитарного режима. И, наконец, слухи о готовящейся министром внутренних дел Могилёвым ликвидации в МВД управления мониторинга прав человека. В условиях, когда Украина занимает одно из первых мест в Европе по применению правоохранительными органами пыток, это решение нельзя расценить иначе как карт-бланш на продолжение подобной деятельности.

Связано ли создание ОГС с ликвидацией двух десятков других совещательных органов при президенте (всё - в один день)?

Не могу сказать – это всё административно-бюрократическая техника.

Почему в ОГС лишь один эксперт по религии (Вы)? Известно ли Вам, по какому принципу подбирались кандидатуры для ОГС?

Тоже не знаю. По моему мнению, лучшим экспертом по религии был бы Виктор Еленский.

Впрочем, возможно, лица, принимающие решения, приняли во внимание и мои интересы в других областях (этнические, языковые проблемы, права человека, историческая память и т. п.).

Кого из предполагаемых членов ОГС Вы знаете лично?

По роду своей деятельности знаком с тремя: Толстовым, Шульгой и Щербак. Ещё с двумя его членами доводилось встречаться и перебрасываться парой слов. С наиболее известными лицами в нем я не знаком.

Меня удивляет отсутствие в Совете таких знаковых фигур, как Мирослав Попович и Иван Дзюба.

Работа в ОГС оплачивается государством или осуществляется на общественных началах?

По логике вещей, не думаю, чтобы возник вопрос об оплате. По крайней мере, ничего об этом не слышал. Совет-то общественный, значит, на общественных началах.

Как Вы интерпретируете события в Украинском доме 8 апреля? Насколько реально, по Вашему мнению, провести выставку «Украинские жертвы Армии Крайовой» в современной Варшаве?

Напомню, что речь идёт о попытке сорвать фотовыставку «Волынская резня», подготовленную в Польше. Этот эпизод может служить иллюстрацией характерной особенности националистической психологии – нежелания видеть преступления, совершаемые от имени своей нации. Думаю, что реакция на проведение названной Вами выставки в Варшаве была бы примерно такой же.

Вместе с тем, подобные публичные мероприятия были бы более продуктивны, если бы они были менее односторонни – показывали и преступления, и жертвы с обеих сторон. Таким, например, был украинский документальный фильм 2003-го года «Волынь. Знак беды», объективно оценивающий степень вины обеих сторон. Фильм был высоко оценен в Польше с признательностью к украинскому обществу, способному подняться до этих оценок. Отрадно отметить, что в своё время подобный подход проявили и официальные представители Украины и Польши, включая президентов.

Посещаете ли вы регулярно какую-либо церковь?

Не очень регулярно – не чаще раза в месяц. Храм Рождества Богородицы на озере Тельбин Украинской Православной Церкви.

В Ваших статьях встретились термины «украинорусы» и «зоологические националисты». Не могли бы Вы расшифровать их (дефиниции, критерии)? Кто, по Вашему мнению, из известных в стране людей относится к этим группам?

Собственно термином являются «украинорусы» (едва ли не я его ввёл в обиход). Так я называю людей двойной идентичности: тех, кто считают себя одновременно украинцами и русскими (то ли в равной степени, то ли с уклоном в пользу одной из национальностей). Это слово я ввёл как рабочий термин при описании результатов социологических исследований, проводившихся Киевским международным институтом социологии, – они ставили об этом специальный вопрос. Интересно, что по этим опросам украинорусами оказалось около четверти населения Украины!

В отличие от этого, оборот «зоологические националисты», как видно по самому звучанию, – не термин, а несколько (возможно, излишне) эмоциональная характеристика, которой я реагирую на особо одиозные выступления национал-радикалов. Не помню, кого мне случалось им характеризовать, но, во всяком случае, я и сейчас применил бы его к нашумевшим высказываниям таких деятелей, как Тягнибок или Ирина Фарион. Но бывали случаи и покруче, например, в ныне забытой «Державній самостійності України».

Напомните, пожалуйста, в двух словах читателю ситуацию с ДСУ?

В середине 1990-х была такая маргинальная организация, выпускавшая газетку в сотни экземпляров. Внимание экспертов по экстремизму привлекла, например, статья некоего Анатолия Щербатюка, рекомендовавшего создание специальных «отрядов санации» для тотального террора против «врагов нации», прежде всего русских и евреев. Мне запомнился круглый стол, где один из представителей этой организации заявил, что не может вести диалог с таким экстремистом, как я.

Считаете ли Вы баптистов, евангеликов, пятидесятников, адвентистов, харизматов и лютеран тоталитарными сектами?

Ни в коем случае! И с теми, кто так считает, мне было бы трудно найти общий язык. Термин «тоталитарная секта» я бы вообще не употреблял, но уж если употреблять, то по отношению к чему-нибудь вроде «Белого братства».

Выйдете ли Вы из ОГС в знак протеста, если в коалицию войдут посторанжевые (НУ-НС)?

Да там и сейчас есть представители этой идеологии. Но выходить из Совета по этой причине я не собираюсь. Другая идеологическая ориентация человека не исключает попыток поиска взаимопонимания. Именно такого взаимопонимания и взаимоуважения и не хватает нашему обществу.

А выйти из ОГС я могу в двух случаях: если в этом органе возобладают силы, проводящие неприемлемую для меня линию; или если она окажется практически недейственной, очередной бюрократической имитацией (последнее легко представить).

Одобряете ли Вы присуждение Шевченковской премии Михаилу Андрусяку за книги о бандеровском Движении Сопротивления?

Не могу ответить, потому что довольно мало знаком с современной украинской литературой (впрочем, как и вообще с современной литературой – предпочитаю произведения, написанные не позже 1980-х годов).

Знаю, что вокруг этой книги происходит скандал идеологического характера. На мой взгляд, это не должно иметь отношения к присуждению премии. Литературная премия должна присуждаться не за «правильную идеологию», а за художественные достоинства.

Как Вы оцениваете профессиональную деятельность Юрия Решетникова в 2009-10 гг.?

Я больше отслеживаю деятельность Церквей, а не Госкомитета. Претензий к последнему и его главе у меня нет. Хотя бы потому, что политика государства в конфессиональных и национальных вопросах определялась отнюдь не комитетом – это была полная парафия президента.

Нужен ли Госкомнацрелигий вообще как отдельный госорган?

Думаю, что в наших условиях нужен. Украина – это многокофессиональная страна, со сложными отношениями между конфессиями. Государство может сыграть заметную роль в установлении взаимопонимания между ними, в регулировании отношений между Церквами и местной властью, выступать в качестве партнёра в социальных инициативах. Важно, чтобы это делалось с равным уважением ко всем Церквам, без попыток диктата по отношению к ним. В некоторые периоды Госкомитет неплохо справлялся с этой функцией.

То же можно сказать и о его роли в межэтнических отношениях.

Вы кандидат физ.-мат. наук, но Ваша семья имеет корни в среде духовенства. Есть ли у Вас профильное религиоведческое образование? Какое именно?

Собственно, корни в среде духовенства имеет моя жена, в своём роду я духовенства не знаю.

По профильному образованию я математик, специалист по математической логике. Чем и занимался до 1973 года, когда меня уволили из Киевского университета за знакомство с диссидентами, подписание писем протеста и другие подобные прегрешения. Потом занимался разными прикладными вещами типа АСУ. А в независимой Украине перешёл на хлеба политолога и журналиста.

Что стало в Вашей жизни тем поворотным моментом, заставившим диссидента и математика Михаила Белецкого начать изучение религиозной жизни нашего государства? Это была случайность?

К роли эксперта по религиям я пришёл в 1992 году после грубого вмешательства президента Кравчука и политиков националистической ориентации в дела Церкви, попыток превратить её в государственную и «патриотическую». На мой взгляд, эти действия были аналогичны действиям Сталина по ликвидации Греко-католической Церкви в 1946 году и представляли грубое нарушение прав верующих, которые я рассматриваю как составляющую прав человека. С тех пор я постоянно следил за этим процессом, выступал в печати в защиту Церкви и верующих.

Кстати, при этом я поддерживал не только свою Украинскую Православную Церковь, но и Украинскую Автокефальную Православную Церковь, права которой тоже нарушались. Вспоминается участие в пикетах этой Церкви, проводившихся священником Юрием Бойко. К счастью, на сегодня межконфессиональная ситуация в нашей стране существенно улучшилась. В этом заслуга самих Церквей и, прежде всего, Украинской Православной Церкви.