Отмена приговора: доказательства вины "Доктора Пи" признаны несостоятельными

Отменив приговор первой инстанции (Сыховского райсуда Львова), которым «Доктора Пи» приговорили к восьми годам лишения свободы, судьи Тернопольского областного апелляционного суда указали на недоказанность всего спектра обвинений. А так же – на просто революционное количество процедурных нарушений во время следствия и судебного процесса, сообщает pic.com.ua

Апелляция установила, что суд откровенно игнорировал все аргументы и доказательства стороны защиты. В то же время прокуратура в процессе оперировала сомнительными, а порой сфальсифицированными «доказательствами вины», что суд упорно не замечал.

Это касалось, в частности, ключевого вопроса – образования Андрея Слюсарчука.

Не менее интересными являются заключения апелляционного суда по поводу обвинений в занятии незаконной медицинской практикой и проведении хирургических операций. Которые, как решил суд первой инстанции, якобы привели к смертям пациентов.

Прокурорская аксиома

Забегая вперед, отметим, что после фактического установления апелляционной инстанцией наличия высшего медицинского образования у Андрея Слюсарчука, обвинения в незаконной лечебной деятельности отпадают как бы сами собой. Потому что и формально-юридически, и фактически Андрей Слюсарчук являлся и является реальным профессором, доктором наук и нейрохирургом высшей категории.

Который, учитывая его официальное место работы на должности профессора кафедры Национальной медицинской академии последипломного образования имени Шупика, имел законное право оперировать пациентов.

Но сторона обвинения, насаждавшая свое утверждение об отсутствии у Слюсарчука образования как аксиому, постаралась именно факты проведения хирургических операций сделать локомотивом для «натягивания» подсудимому статей потяжелее. И, естественно, срока побольше.

Поэтому с места в карьер его обвинили в нескольких умышленных убийствах. Однако в ходе процесса стало понятно, что доказать умысел в его действиях невозможно. После чего прокурор Прокопов переквалифицировал обвинение в «убийство по неосторожности», что и для хирурга, и даже для «штукатура со скальпелем» выглядит как бы смешно… Несмотря на явную маразматичность этого подхода, судья Дулебко с такой постановкой вопроса согласился.

Экспертизы с закрытыми глазами

В основу обвинений прокуроры положили экспертизы – заключения, подписанные рядом «светил» нейрохирургии. Но тут, как и в истории с якобы отсутствием у Слюсарчука образования (где прокуратура прикрывалась ксерокопией некоего «акта» сомнительного происхождения), доказательная база оказалась явно однобокой и, с точки зрения закона, несостоятельной. И апелляционный суд указал на это в довольно категоричной форме. В своем решении об отмене приговора, коллегия судей акцентировалась на «необоснованности приговора суда в части наличия причинно-следственной связи между действиями Слюсарчука А.Т. и смертями Прокопчук Д.Ю., Лозового А.Н. с учетом выводов экспертиз».

В деле фигурирует несколько случаев смерти пациентов после оперативных вмешательств. По двум фрагментам (Прокопчук и Лозовой), прокуратура смогла настоять на «убийстве по неосторожности», истолковав выводы экспертиз в пользу такой квалификации. В каждом случае имеется своя специфика, однако есть то, что объединяет все без исключения экспертизы, на которых базировалось обвинение.

Эти общие «параметры» достаточно красноречивы.

Первое. В ключевых эпизодах обвинения Андрея Слюсарчука в смерти пациентов после оперативных вмешательств, не была назначена и не проводилась судебно-медицинская экспертиза. Хотя согласно п.1 ст.76 УПК Украины (1960 г.) экспертиза назначается обязательно для установления причин смерти. Постановлением Пленума Верховного Суда от 07.02.2003 N 2 «О судебной практике по делам о преступлениях против жизни и здоровья человека» обращено внимание судов на то, что согласно ст. 76 УПК (1960 г.) для установления причин смерти, тяжести и характера телесных повреждений назначение экспертизы является обязательным.

Однако выводов эксперта или актов судебно-медицинского исследования тел не существует, поскольку такие исследования не проводились. Это значит, что причины смерти, наличие, характеры и механизмы возникновения телесных повреждений, даже время наступления смерти достоверно не установлены.

Вместо этого прокуратура предоставила некие документы в которых предпринята попытка «анализа вслепую» – по историям болезней. Простая логика подсказывает, что этот вариант может иметь результатом разве что предположения о причинах смерти пациента. А суд, понятное дело, не может руководствоваться предположениями. Однако прокуратура назвала эти теоретические изыскания «экспертизами», а суд с этим согласился!

Второе. Если уж суд «проглотил» вышеупомянутую прокурорскую новацию и посчитал псевдоэкспертизы весомым аргументом – должна наступать солидарная ответственность. Так как все решения о проведении операций принимались консилиумом врачей, а оперировала хирургическая бригада. Часть врачей были допрошены в судебном процессе и подтвердили солидарное решение о необходимости операций и свое участие в них. Однако ни в одном случае стороной обвинения почему-то не было учтено это обстоятельство. Вся ответственность была переложена исключительно на Слюсарчука, как будто он сам проводил консилиум, назначал операцию, готовил к ней пациента и работал в операционной в гордом одиночестве!

Суд вообще всячески избегал попыток углубиться в эту тему. Удивительно, но как в ходе досудебного следствия, так и в суде не было предпринято попыток установить, кто из других врачей, принимавших участие в операциях, выполнял те или иные манипуляции, какие именно манипуляции выполнял Слюсарчук и находились ли его действия в причинной связи с тяжелыми последствиями.

Это странное обстоятельство поневоле наталкивает на мысль о том, что прокурору и судье попросту не нужны были свидетельства, подтверждающие хирургическую квалификацию обвиняемого. Эта тенденция прослеживается и в материалах дела: попытки детальных опросов медиков, принимавших участие в операциях, наталкивались на утверждения последних о том, что они наблюдали в действиях Слюсарчука высокий профессионализм и квалификацию. В частности, такие показания давала хирург Притуляк, принимавшая участие в одой из операций.

Но эти свидетельства на позицию прокуратуры и суда никак не повлияли. Как и допрос заведующего отделением нейрохирургии столичной больницы скорой помощи Исаенко. Показания этого хирурга ценны тем, что он не являлся участником операций, которые были предметом судебного разбирательства и, следовательно, прокуратура не могла заподозрить наличия у него конфликта интересов. Исаенко показал, что неоднократно как в процессе хирургических операций, так и послеоперационной реабилитации больных убеждался в профессионализме, квалификации и медицинской эрудиции профессора Слюсарчука.

Суд эти показания проигнорировал.

Третье. Особый интерес представляет содержательная часть экспертиз. Их «изюминка» в том, что в разъяснениях экспертов не содержится никаких сведений о том, какие именно нарушения клинических протоколов оказания медицинской помощи совершил Слюсарчук.  Эти протоколы по специальности «нейрохирургия», утверждены Приказом МЗ Украины № 31 от 13.06.2008 г. и, естественно, хорошо известны экспертам. Однако ни в одном эпизоде они не представили анализа нарушений в процессе операций, которые могли бы иметь тяжелые последствия для пациента!

То есть никто из экспертов не взял на себя смелость критиковать действия хирурга.

В чем же тогда виноват Слюсарчук? На каком основании прокуратура победоносно трактовала попытки экспертов найти связь между его действиями и смертью пациентов путем «слепых анализов»? Все очень просто – есть еще одна черта, объединяющая все «экспертизы».

Четвертое. В большинстве заключений содержатся довольно нетипичные для профессиональных экспертиз умозаключения. Звучит это примерно так: «Не имея надлежащего медицинского образования… не соответствуя единым квалификационным требованиям…»

Изюминка в том, что «эксперты» имплантировали в свои «исследования» фразы, копирующие  прокурорские витиеватости из обвинительного акта. Откуда у «светил нейрохирургии» такое знание позиции прокуратуры? Ведь на тот момент «отсутствие образования» еще не было «доказанным фактом» (и, как мы знаем, таковым так и не стало).

Такие оценки в документах, которые должны быть посвящены сугубо профессиональным медицинским исследованиям, однозначно выглядят инородными. И вопрос в том, допустимы ли они вообще и не являются ли маркером «работы» прокуратуры с экспертами?

Потому что этот эмоциональный заряд – единственное, что придает «экспертизам» обвинительный уклон.

Ярким примером можно считать вывод суда о виновности Слюсарчука А.Т. по ст. 119 УК Украины (убийство по неосторожности Лозового О.М.), который обосновывается заключением эксперта № 38 от 02.04.2012 следующим образом: «Учитывая то, что Слюсарчук А.Т. не является врачом и не имел надлежащей специальности в медицине, манипуляции относительно Лозового А.Н. можно оценивать как причинение тяжких телесных повреждений…»

По этой логике, будь перед глазами эксперта диплом Слюсарчука, выводы были бы другими…

При этом сами эксперты признали, что данное умозаключение не является выводом на основе экспертизы трупа. В этом случае вывод является предположительным, а не категорическим утверждением – об этом сообщили в судебном заседании эксперты Нартикова В.М., Горбань В.И. и Шевага В.М.

Суд, естественно, эти интеллигентские муки пропустил мимо ушей…

Прокуратура, суд, еж и трепетная лань

Теперь – об интересных деталях.

Эксперты пытались «сохранить лицо» не только в вышеупомянутом случае. Например, в одном из эпизодов они признали, что Слюсарчук «оперировал фактически труп». Они также сообщили, что в абсолютном большинстве случаев это были так называемые «операции отчаяния». То есть, по мнению «светил нейрохирургии» – бессмысленные. Такие, за которые они сами просто не взялись бы.

То есть Слюсарчук шел вопреки отечественной медицинской практике, которая предпочитает списывать безнадежных больных, чтобы не портить врачу карьеру лишней смертью. Получается, он пытался использовать малейшие шансы. Эти вынужденные признания экспертов разбивают выводы прокуратуры о наличии у Слюсарчука злого умысла и говорят об обратном – желании спасти человека. При том, что официальная смертность в случаях, за которые брался Слюсарчук, составляет больше 90 процентов…

Суд это не интересовало. Как и существование других экспертиз, идущих в разрез с заключениями, предоставленными прокуратурой.

Обращаемся к эпизоду смерти Прокопчука (фрагмент из текста решения Тернопольского областного апелляционного суда):

«Согласно заключению эксперта № 242/12 от 08.10.2012 проведение трех повторных вмешательств Слюсарчуком А.Т. (09.01.2010, 13.01.2010 и 20.01.2010 – ревизии раны – ред.) отрицательно повлияло на ход травмы и способствовало наступлению смерти, таким образом, между этими вмешательствами в комплексе и наступлением смерти усматривается прямая причинная связь, свидетельствует о причинении им тяжких телесных повреждений Прокопчуку Д Ю., повлекшие наступление его смерти.

Однако судебно-медицинская экспертиза, которая была проведена Львовским БСМЭ ГУЗ ЛОГА, пришла к противоположному выводу. Согласно п.1.2. этого вывода №83 от 09.04.2012 года, «по записям в истории болезни и по операционным протоколам от 09, 13, 20.01.2010 г. судить, привели ли проведенные хирургические вмешательства, выполненные Слюсарчуком А.Т., к тяжелым последствиям, в частности смерти Прокопчук Д.Ю., невозможно».

Обратим внимание на то, что вторая экспертиза изучила операционные протоколы и не нашла в них нарушений. Таким образом, суд имел два диаметрально противоположных экспертных заключения. Их противоречивость в судебном заседании признали допрошенные эксперты  Нартикова, Горбань, Шевага, Легедза, Педаченко.

В связи с чем было внесено ходатайство о назначении комплексной судебно-медицинской экспертизы. Которое судья Дулебко отклонил.

Зато в приговоре появился вывод о том, что эти два заключения… дополняют друг друга! Прокурору и судье удалось-таки скрестить ежа и трепетную лань. И такого рода откровениями пронизано все это дело. Как тут не вспомнить изобретение прокурора, претендующее на премию Дарвина: в фрагмент обвинения Слюсарчука в смерти Прокопчука была вписана леденящая душу формулировка «убил повторно»…

Такого рода манипуляции – прокурорский стержень этого дела. Которое уже спустилось, наконец, в последнюю – первую инстанцию. Тот самый Сыховский районный суд Львова. Где уже вовсю включилась машина самозащиты судейского клана…

Об этом – в следующем материале.

Продолжение следует