9 апреля 2003 года на автостраде под Киевом при загадочных обстоятельствах погиб один из основателей Народного Руха Украины, многолетний редактор оппозиционной газеты «Поступ» и Общественного радио Украины Александр Кривенко. Человек, которого не смогла сломать Система. Коллеги называли его просто Саша. Своими воспоминаниями о роли и месте Кривенко в становлении независимой украинской журналистики и свободного общества с RUpor`ом поделился один из ближайших друзей Александра, руководитель Западной аналитической группы Орест Друль.
Орест, вы лучше всего знали Александра и во время его т.наз. «киевского периода». Насколько он отличался от его работы во Львове?
Да, но они были очень тесно между собою связаны, эти два периода. Во время своего пребывания в Киеве он по два дня в неделю находился во Львове. Так что он всегда оставался львовянином.
В его публикациях и разговорах можно ощутить пиетет перед интеллектуальной аурой Львова. Чего в нем было больше – влияния старой львовской школы или собственных способностей, таланта?
Я бы сказал, что формированию Саши как личности скорее способствовали не школа, а львовская матрица, те нормы, принципы и отношения, которые тогда существовали независимо от совдепии. А что касается школы, то, собственно, именно он и формировал журналистскую школу во Львове. Это он отбросил стереотипы совдепии и советской журналистики, дав свежую струю в новорожденные издания и творческие коллективы.
Матрица возникла на основе «Общества Льва»?
Матрица формировалась на основе всего исторического развития Львова. Я имею в виду австро-венгерский, а потом и польский Львов, Львов Сопротивления и т.д. и т.д., а также частично советский Львов, у которого были свои положительные стороны. «Общество Льва» - это уже последствия этой матрицы. Саша вошел в него уже сформированным диссидентом.
Диссидентом?
Диссидентом в смысле человека, который оказывает сопротивление, который не соглашается и хочет что-то изменить.
Александр понимал, чем для него может обернуться переезд в Киев и выход на всеукраинские масштабы политической журналистики?
Так же, как он знал и возможности Киева. Большие возможности – большие риски. Это было ему понятно.
Он когда-нибудь говорил об этом? Ведь это была середина 90-ых. гг. и расцвет кучмизма?
В наших разговорах неоднократно звучала тема неправильности и неверности Киева как общественно-политического явления. Но у него было и восхищение Киевом, то есть все это происходило амбивалентно. А вот тема определенной тревоги стала проскальзывать у него как раз перед гибелью. Где-то за неделю до трагедии, точно не могу вспомнить, мы вместе сидели в «Венском кафе» во Львове и разговаривали как раз на эту тему. Он говорил об ощущении какой-то ловушки, в которую его загоняют. Причем ловушки невидимой, с ватными стенами, где можно запросто сгинуть, и никто ничего не услышит. Он утверждал, что вокруг него сужается круг, и все тут.
Он имел в виду конкретные угрозы? Он говорил об этом?
Угроз не было. Происходила негласная травля. К примеру, он был здесь, и после его ухода начались наговоры, он идет сюда, а тут для него все блокируется. То есть было невидимое противостояние. Если говорить в целом, то он это связывал с эсдековским засильем и его попытками создать тоталитарное государство, хотя конкретные фамилии не назывались.
Но он называл эсдеков?
Это шло в контексте, и нам обоим было понятно, о чем идет речь. Эсдеки – это такое обобщение. Речь идет не о какой-то конкретной партии или чем-то в этом роде, имелась в виду соответствующая среда и ее методы, борьба против существующей в обществе атмосферы кучмизма. Это было своего рода олицетворением, собственно эсдековская атмосфера. Потому что сам по себе кучмизм усилился именно с приходом эсдеков к руководству страной.
В своей книге о Леониде Кучме Кость Бондаренко сообщает, что автором общеизвестного манифеста акции «Украина без Кучмы» (УБК) является никто иной, как Александр Кривенко. Вы можете это подтвердить?
Детали мне неизвестны, но если говорить об основе этого документа, то она принадлежит Сашиному перу.
Он именно тогда присоединился к акции?
Ближе к осени 2000-го года Саша получил предложение стать пресс-секретарем Кучмы, Мартыненко как раз покидал эту должность. Он его обдумывал и вскоре должен был пройти собеседование. В это время он приехал во Львов в Украинский Католический Университет (тогда он назывался Богословская Академия), и за разговорами опоздал на поезд. На следующий день он приезжает в Киев, звонит, а там заняты. Одно за другим идут совещания, когда включает телевизор, а там как раз Мороз рассказывает про пленки Мельниченко. После этого он однозначно перешел в Комитет УБК. Рубикон лежал очень четко. Даже не Рубикон, а точка бифуркации – либо туда, либо сюда. После этого вопросов, куда идти, у него не возникало.
Александру угрожали уголовной ответственностью?
Серьезных угроз не было.
Как это ему удавалось? В чем был секрет Кривенко?
С одной стороны, он был очень толерантным человеком, очень сострадательным. У него в характере было такое понятие, как эмпатия. Он мог сострадать, выслушать собеседника в самые тяжелые минуты его жизни, чем вызывал доверие, привязанность, независимо от того, враги это были или нет. Враги его тоже уважали. С другой стороны, у него были определенные рамки, которые он никогда не мог переступить. Когда он приближался к рубежу, он менял работу, менял деятельность, чтобы не переступать через себя. Он всегда был верен своим принципам.
Пять лет назад, действительно обычное ДТП?
У меня нет однозначного ответа. Я скажу, что я очень сомневаюсь. Это самый точный ответ из тех, которые я могу дать. Очень много случайностей имели место в то время.
Какие именно?
Тогда погиб Емец (советник президента Украины Александр Емец погиб в автокатострофе 28 января 2001 года –
RUpor),
погиб Чорновил, погиб Саша. И вы понимаете, существует теория вероятностей. Я как-то сел и на основе того, как часто в Киеве происходят катострофы с выдающимися львовянами, подсчитал, сколько нужно было времени, чтобы подряд произошли все эти три трагедии. Вышло, что такое совпадение бывает один раз на 3,5 млн лет. Вот это и навивает сомнения в том, что это произошло само собою. Ведь все они стояли возле начал демократических процессов и были несомненными моральными авторитетами украинцев.
P.S. У Александра осталось четверо детей.
